© Заяц Стас / НКП(б) / 20 ‎сентября ‎2021 ‎г., ‏‎18:41:34 / Допускается использование данной статьи без согласия автора и без выплаты авторского вознаграждения, но с обязательным указанием имени автора

В предыдущих частях было рассмотрено, что ещё на заре капитализма буржуазные экономисты выявили и обосновали трудовую природу стоимости, изложив её суть в трудовой теории стоимости, а Карл Маркс дополнил её тем, что обосновал источник прибыли капиталиста, земельной ренты, ссудного процента и пр. в форме прибавочной стоимости. Так же было рассмотрено, что норма прибыли, как отношение прибавочной стоимости ко всему капиталу в связи с сростом производительности труда, что ведёт ко всё большему возрастанию общей массы постоянного капитала по сравнению с переменным, имеет тенденцию к понижению. Затем, опираясь на утверждения Маркса, изложенные им в трёх томах «Капитала», было показано, что капитализм, как форма общественно-экономических отношений не является статичным, а развивается, переходя на начальном этапе из промышленного капитализма в торговый капитализм и, как итог, в свою завершающую стадию – финансовый капитализм.

Наконец, было показано, что деньги, как основной элемент товарно-денежного хозяйства, лежащего в основе капиталистических общественно-экономических отношений, тоже динамически развиваются в процессе развития капитализма и, что сегодня деньги выполняют только одну функцию из тех, которые выполняли деньги на этапе промышленного капитализма. Всё это даёт возможность определить природу перманентного финансового кризиса современной глобальной экономики.

Итак, сегодня мировая экономика переживает завершающий этап капитализма – финансовый капитализм или глобализм. На смену ему, как писали классики марксизма придёт коммунизм – новая формация общественно-экономических отношений. Чем же коммунизм отличается от капитализма? Чтобы понять это, необходимо разобраться в том, что объединяет капитализм и коммунизм. Маркс написал «Капитал» не потому, что ему так нравился капитализм и не потому, что он работал на всемирных банкиров-иудеев, как считают многие национал-шовинисты, Маркс написал «Капитал», потому что знал, что экономический базис коммунизма будет таким же точно, как и экономический базис капитализма – индустриальный метод производства.

Это же знал и Сталин, поэтому вместо экспериментов с продразвёрсткой, продналогом и НЭПом он занялся коллективизацией и индустриализацией нашей экономики, в связи с чем на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности 4 февраля 1931 г. Сталин сказал:

«Хотите ли, чтобы наше социалистическое отечество было побито и, чтобы оно утеряло свою независимость? Но если этого не хотите, вы должны в кратчайший срок ликвидировать его отсталость и развить настоящие большевистские темпы в деле строительства его социалистического хозяйства. Других путей нет. Вот почему Ленин говорил накануне Октября: "Либо смерть, либо догнать и перегнать передовые капиталистические страны". Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут.»

И социалистическое хозяйство нашей страны было построено и, действительно догнало и перегнало многие передовые капиталистические страны. Но в основе этого социалистического хозяйства лежали не партия, не партийные фракции, не воинствующий атеизм, не заколоченные церкви, не общность жён, а лежали крупные промышленные и сельскохозяйственные предприятия, такие же точно, как и предприятия передовых капиталистических стран с той лишь разницей, что социалистические предприятия не являлись чьей-либо частной собственностью, как и завещали классики марксизма.

Именно эта деталь и отличает капиталистический способ производства от коммунистического, что базисом их обоих является крупная промышленность, но коммунистический способ производства исключает частную собственность. То есть коммунистический способ производства возникает на базе капиталистического способа производства после полной отмены частной собственности. И успехи сталинской экономики только подтверждают, что это единственный правильный путь развития капитализма, т.к. увеличение производительности труда должно вести к снижению цен, как это было в СССР в период правления Сталина, а не к инфляции, как это происходит сегодня в постсоветских республиках, после того, как они встали на западный путь развития, попав в сферу влияния ФРС. Только благодаря отсутствию частной собственности СССР смог просуществовать до 1991 г. после смерти Сталина, пока советская элита не задумалась о приватизации госпредприятий и пр.

Тому, что частная собственность на средства производства перерастает в общественную способствует сам капиталистический способ производства. Уже сегодня все промышленные предприятия являются акционерными, то есть не частными, а общественными – не осталось ни одного производства, которое бы принадлежало частному лицу, в отличие от частной собственности на всё остальное движимое и недвижимое имущество. Именно последнее является фактором, питающим коррупцию, т.к. законная возможность владеть любым некоммерческим имуществом, как то, дома, квартиры, машины и пр. позволяет государственным служащим использовать своё служебное положение для всё большего и большего обогащения.

Фактически ещё пару десятков лет назад люди сначала обогащались за счёт коммерческой деятельности, тоже не совсем законной, после чего шли в политику с целью защиты своих новых капиталов. Сегодня же, для того, чтобы стать богатым человеком, нужно пойти в политику, а совладение каким-нибудь промышленным предприятием даёт тебе возможность прикрывать хищения бюджетных средств под видом коммерческой деятельности. Именно коррупция, позволяющая конвертировать бюджетные средства в различные формы личного имущества, как частную собственность и является теперь тормозом и могильщиком капиталистических общественных отношений. Только отмена такой частной собственности позволит перейти на новый коммунистический уровень общественных отношений.

Частная же собственность на средства производства давно перестала быть главной движущей силой капитализма, а переросла в общественную собственность, о чём писал Маркс в 3-м томе «Капитала», Критика политической экономии, КНИГА ТРЕТЬЯ ПРОЦЕСС КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО ПРОИЗВОДСТВА, ВЗЯТЫЙ В ЦЕЛОМ Издан под редакцией Фридриха Энгельса, ЧАСТЬ ПЕРВАЯ, ОТДЕЛ ПЯТЫЙ ДЕЛЕНИЕ ПРИБЫЛИ НА ПРОЦЕНТ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКИЙ ДОХОД. КАПИТАЛ, ПРИНОСЯЩИЙ ПРОЦЕНТЫ, ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ РОЛЬ КРЕДИТА В КАПИТАЛИСТИЧЕСКОМ ПРОИЗВОДСТВЕ:

«2) Капитал, который сам по себе покоится на общественном способе производства и предполагает общественную концентрацию средств производства и рабочей силы, получает здесь непосредственно форму общественного капитала (капитала непосредственно ассоциированных индивидуумов) в противоположность частному капиталу, а его предприятия выступают как общественные предприятия в противоположность частным предприятиям. Это – упразднение капитала как частной собственности в рамках самого капиталистического способа производства.

…В акционерных обществах функция отделена от собственности на капитал, следовательно, и труд совершенно отделён от собственности на средства производства и на прибавочный труд. Это – результат высшего развития капиталистического производства, необходимый переходный пункт к обратному превращению капитала в собственность производителей, но уже не в частную собственность разъединённых производителей, а в собственность ассоциированных производителей, в непосредственную общественную собственность. С другой стороны, акционерные общества – переходный пункт к превращению всех функций в процессе воспроизводства, до сих пор ещё связанных с собственностью на капитал, просто в функции ассоциированных производителей, в общественные функции.

…Это – упразднение капиталистического способа производства в пределах самого капиталистического способа производства и потому само себя уничтожающее противоречие, которое prima facie представляется простым переходным пунктом к новой форме производства. Как такое противоречие оно выступает и в своём проявлении. В известных сферах оно ведёт к установлению монополии и потому требует государственного вмешательства. Оно воспроизводит новую финансовую аристократию, новую разновидность паразитов в образе прожектёров, учредителей и чисто номинальных директоров; оно воспроизводит целую систему мошенничества и обмана в области учредительства, выпуска акций и торговли акциями. Это – частное производство без контроля частной собственности.»

В XX веке индустриальная эпоха стала развиваться в двух направлениях: в западном направлении, которое уже к последнему десятилетию XX века подчинило себе экономики всех стран мира и в восточном направлении, которое было утрачено после смерти Сталина и постепенно стало угасать. Западное направление – это развитие глобальной рыночной экономики под влиянием ФРС, главной целью которой является бесконечное наращивание финансового капитала, в результате чего мировая экономика и оказалась к началу XXI века в состоянии перманентного финансового кризиса. Восточное же направление развивало экономические отношения так, как они и должны развиваться в соответствии с буржуазной политэкономической наукой.

Так ещё Адам Смит писал о том, что разделение труда ведёт к серьёзному росту производительности труда, что и отличает развитые европейские экономики от экономик отсталых стран. Вот отрывок из его работы "Исследование о природе и причинах богатства народов", Книга 1 Причины увеличения производительности труда и порядок, в соответствии с которым его продукт естественным образом распределяется между различными классами народа, Глава I «О разделении труда»:

«…Однако разделение труда в любом ремесле, в каких бы размерах оно ни было введено, вызывает соответствующее увеличение производительности труда. По-видимому, отделение друг от друга различных профессий и занятий вызывалось этим преимуществом. Вместе с тем такое выделение обыкновенно идет дальше в странах, достигших более высокой ступени промышленного развития: то, что в диком состоянии общества составляет работу одного человека, в более развитом обществе выполняется несколькими. Во всяком развитом обществе фермер обыкновенно занимается только фермерством, владелец мануфактуры занят только своей мануфактурой.»

А вот, что пишет Давид Рикардо о том, что цена товара будет снижаться с увеличением роста производительности труда, в своей работе «Начала политической экономии и налогового обложения», ГЛАВА XX Об отличительных свойствах ценности и богатства:

«В самом деле, ценность всякого предмета увеличивается или уменьшается в соответствии с легкостью или затруднительностью производства, или, другими словами, соответственно количеству труда, употребленного на производство.

Предположим, что при данном капитале посредством труда известного числа рабочих можно произвести 1000 пар чулок, и что вследствие механических изобретений то же самое число людей могло бы произвести 2000 пар, или же, продолжая производить одну тысячу пар, оно могло бы, сверх того, изготовлять пятьсот шляп. В этом случае ценность двух тысяч пар чулок или одной тысячи пар чулок вместе с ценностью пятисот шляп будет вполне равна ценности одной тысячи пар чулок до введения машин, потому что эти различные продукты будут результатом одного и того же количества труда. Но ценность общей массы товаров будет, однако же, уменьшена, ибо, хотя ценность продукта, количество которого увеличилось вследствие улучшений, и будет в точности равна ценности меньшего количества, которое производилось бы при отсутствии улучшений, но при этом производится также действие на часть товаров, изготовленных до введения улучшения и еще не потребленных. Ценность этих товаров уменьшится, потому что они должны будут в равных количествах упасть до уровня ценности товаров, произведенных усовершенствованным способом, и, не смотря на увеличение количества товаров и на умножение богатства и средств к наслаждению, общество будет располагать, в конечном счете, меньшею суммою ценности. Постоянно увеличивая легкость производства, мы постоянно уменьшаем ценность некоторых товаров, произведенных прежде, хотя тем же способом мы увеличиваем не только национальное богатство, но также и производительные силы будущего. Большое количество ошибок в политической экономии возникло из ложного на этот предмет взгляда, по которому увеличение богатства и увеличение ценности принимались за одно и то же, а также из неосновательных понятий о том, что составляет мерило ценностей.»

Очевидно, что западное направление развития индустриальной эпохи под влиянием ФРС, как финансовой организации, приняло за мерило ценностей деньги, тогда как восточное направление в форме сталинской экономики мерилом ценностей считало количество произведённых материальных благ при минимальных затратах труда, то есть при постоянном увеличении производительности этого самого труда. В конечном счёте, под влиянием западного направления, страны бывшего соцлагеря оказались втянуты в грандиознейшую финансовую авантюру. Так, например, экономика РФ сегодня зависит от количества продаваемых на Запад энергоносителей так, что может выпускать своей национальной валюты лишь на такую сумму, сколько получит долларов (долговых расписок ФРС) по обменному курсу от продажи своей нефти или газа.

Если бы экономика России развивалась по сталинским принципам, то во главе угла стояло бы не количество денег в экономике, а количество производимой продукции по всё меньшей цене. Соответственно, производилось бы всё больше товаров, а с увеличением производительности труда приходилось бы всё меньшее количество труда на единицу товара, что вело бы к постоянному уменьшению цен на эти товары вплоть до минимума, с другой стороны, денег в экономике становилось бы всё меньше. Чтобы понять причину уменьшения денежной массы в экономике, необходимо рассмотреть пример Рикардо с производством чулок, но несколько под другим углом.

Предположим, что общество не нуждается в большем количестве чулок (условно, это может быть любой другой товар) и данному предприятию экономически не выгодно производить более, чем 1000 пар чулок, т.к. всё, что будет произведено свыше этого количества не будет находить своего спроса. Такое положение вовсе не отменяет дальнейшего развития научно-технического прогресса с целью повышения производительности труда, просто в таком случае, т.е. при повышении производительности труда вдвое, выгоднее будет использовать для производства 1000 пар чулок вдвое меньше рабочих, что так же приведёт к снижению цены чулок в два раза, только при этом из экономики необходимо будет вывести массу денег, соответствующую произведённой экономии труда, иначе ценность денег уменьшится на соответствующую сумму вследствие инфляции.

Т.е., допустим, что 1000 пар чулок производит 1000 рабочих, зарплата которых составляет 1 руб. с одной пары чулок и столько же составляет прибавочная стоимость (расходы на амортизацию, т.е. возмещение постоянного капитала, опустим для простоты расчётов). Получается, что пара чулок будет стоить 2 руб., соответственно, 1000 пар чулок будет стоить 2000 руб. После внедрения механических изобретений, которое вдвое увеличило производительность труда, количество рабочих сокращается вдвое и теперь ту же 1000 пар чулок может производить уже 500 рабочих. При прежних зарплате и прибавочной стоимости, составляющих в сумме 2 руб., стоимость 1000 пар чулок составит 1000 руб. и, соответственно пара чулок будет теперь стоить не 2 руб., как до внедрения механических изобретений, а 1 руб.

Но и в экономику теперь поступит не 2000 руб. в форме труда 1000 рабочих, а всего 1000 руб. в форме труда 500 рабочих, значит, во избежание обесценивания денег, из экономики необходимо изъять денежную массу на сумму 1000 руб. Конечно это сократит в два раза и прибавочную стоимость, которая пойдёт на оптовую скидку торговца, выплату арендной платы, выплату процентов по кредиту, выплату налогов и пр., а остаток составит прибыль капиталиста, но и пару чулок они все теперь смогут покупать не за 2, а за 1 руб. Плюс, необходимо будет обеспечить работой сокращённых 500 рабочих, которые растворятся в сфере торговли и услуг, но и для них теперь цена пары чулок уменьшится вдвое.

Вот так, передовой когда-то рабочий класс за счёт увеличения производительности труда перекочевал в другие сферы общественно-экономических отношений и сегодня передовой частью пролетариата стали работники сферы информационных технологий или, говоря простым языком, айтишники, от которых сегодня только и зависит развитие научно-технического прогресса. Правда айтишники не являются сегодня революционным классом, т.к. их экономическое положение, в отличие от положения промышленных рабочих XIX – начала XX веков, вызывает зависть всех остальных слоёв пролетариата, но при этом часть айтишников противостоит крупным корпорациям в борьбе за свободное распространение программного обеспечения и открытый исходный код, но эта борьба не носит политического характера, что только подтверждает несостоятельность марксистской теории классовой борьбы.

Что касается развития капитализма, то под влиянием ФРС мировая экономика не пошла по пути сокращения денежной массы вследствие повышения производительности труда, когда необходимость в товарных и обеспеченных деньгах отпала, о чём свидетельствовал «Никсоновский шок» в 1971 г., а подменила эти действительные деньги фиатными деньгами или долговыми расписками, с целью наращивания фиктивных капиталов через ссудный процент и мнимую капитализацию акционерных корпораций. Именно поэтому вся нынешняя мировая денежная масса является фикцией, мёртвым капиталом, который не обладает никакой реальной стоимостью, а только увеличивает виртуальные национальные долги отдельных стран для того, чтобы через эту виртуальную денежную массу иметь влияние на экономические и политические процессы этих стран, чем и объясняется природа перманентного финансового кризиса современной глобальной экономики.

© Заяц Стас / НКП(б) / 20 ‎сентября ‎2021 ‎г., ‏‎18:41:34 / Допускается использование данной статьи без согласия автора и без выплаты авторского вознаграждения, но с обязательным указанием имени автора

© Заяц Стас / НКП(б) / 16 ‎апреля ‎2020 ‎г., ‏‎23:35:24 / Допускается использование данной статьи без согласия автора и без выплаты авторского вознаграждения, но с обязательным указанием имени автора

© Заяц Стас / 15 ‎января ‎2019 ‎г., ‏‎8:14:21 / Допускается использование данной статьи без согласия автора и без выплаты авторского вознаграждения, но с обязательным указанием имени автора

© Заяц Стас / 4 декабря 2017 г., 8:22:17 / Допускается использование данной статьи без согласия автора и без выплаты авторского вознаграждения, но с обязательным указанием имени автора

© Заяц Стас / 19 июля 2017 г., 10:58:49 / Допускается использование данной статьи без согласия автора и без выплаты авторского вознаграждения, но с обязательным указанием имени автора

© Заяц Стас / 18 июля 2017 г., 9:08:26 / Допускается использование данной статьи без согласия автора и без выплаты авторского вознаграждения, но с обязательным указанием имени автора

Источник:

1. А. Золотов, М. Попов «Философия производительного труда».

В работах К. Маркса и Ф. Энгельса более ли менее подробное описание будущего коммунистического общества можно встретить только в двух работах «Критика Готской программы» и «Манифест коммунистической партии», предтечей которого стали «Принципы коммунизма» и в этом описании основное внимание уделяется только политической надстройке коммунизма, тогда как об экономическом базисе коммунизма практически ничего не сказано. То есть, при том, что классики марксизма всегда настаивали на том, что основой любых общественных отношений в первую очередь является именно экономический базис, в своих работах практически не уделили никакого внимания экономическому базису будущих коммунистических общественных отношений, а сосредоточились исключительно на политической надстройке коммунизма. Уже этот факт вызывает как минимум недоумение!

Маркс ввёл такие понятия, как средства производства и способ производства и, что каждым общественным отношениям соответствует свой уникальный способ производства, как то, рабовладельческий способ производства, феодальный способ производства и капиталистический способ производства, но о коммунистическом способе производства не сказал ни слова. Вероятно, отсюда и возникла путаница, которая привела к тому, что в конце ХХ века марксизм был предан забвению, т.к. Маркс, умышленно или нет, подменил коммунистический способ производства капиталистическим, т.е. он рассматривал переход к коммунизму в рамках капиталистического способа производства. Соответственно, он рассматривал капиталистические производительные силы в лице пролетариата, как неотъемлемую часть коммунистических производственных отношений, что в корне противоречит утверждениям самого Маркса.

Это равнозначно тому, чтобы утверждать, что переход от феодализма к капитализму был обусловлен тем, что крестьянство, как производительные силы феодальных производственных отношений революционным путём взяло власть и установило новые капиталистические отношения. Но, вместо этого, Маркс объективно доказывает, что крестьянство – это были устаревшие производительные силы, на смену которым пришли более прогрессивные производительные силы в лице пролетариата, которые и установили новые, более прогрессивные производственные отношения. В определении революционной обстановки, данной Марксом, когда производительные силы перерастают производственные отношения, именно пролетариат и был той прогрессивной производительной силой, которая переросла устаревшие феодальные производственные отношения и революционным путём установила новые, более прогрессивные буржуазные или капиталистические производственные отношения.

Таким образом, пролетариат уже сыграл свою прогрессивную революционную роль при переходе от старых феодальных к новым капиталистическим общественным отношениям, а при переходе от капиталистических отношений к коммунистическим, пролетариат будет являться устаревшими производительными силами подобно тому, как крестьянство было устаревшими производительными силами при переходе от феодализма к капитализму. Именно этим объясняются оппортунистические настроения пролетариата, с которыми столкнулся Энгельс во втором Интернационале уже после смерти Маркса. Другими словами, переход от капитализма к коммунизму будет обусловлен возникновением новых, более прогрессивных производительных сил, вместо отжившего и устаревшего пролетариата, как производительной силы уходящего капитализма.

Чтобы увидеть картину в целом, необходимо к таким понятиям, как средства производства и способы производства добавить понятие метода производства, который характеризует производственные отношения аграрной и индустриальной эпох. То есть аграрная эпоха, использующая аграрный метод производства, делится на два этапа: рабовладельческий и феодальный, использующие, соответственно, рабовладельческий и феодальный способы производства. Таким же образом индустриальная эпоха, использующая индустриальный метод производства так же делится на два этапа: капиталистический и коммунистический, использующие, соответственно, капиталистический и коммунистический способы производства.

Значит каждому этапу соответствуют свои способы производства, средства производства, производительные силы и производственные отношения. Так, рабовладельческому этапу соответствуют рабовладельческий способ производства и рабовладельческие производственные отношения, при этом, рабовладельческие производительные силы ещё тождественны рабовладельческим средствам производства, т.к. раб, как человек, как личность и как носитель производительной силы, в рабовладельческих производственных отношениях является вещью, собственностью рабовладельца, то есть одновременно и производительной силой, и средством производства.

Переход же к феодальному способу производства или феодальным производственным отношениям характеризуется тем, что производительные силы в лице крестьянства отделяются от средств производства и становятся самостоятельно действующей общественной силой, которая всё более начинает перекладывать свой труд на средства производства, такие как скот и механические устройства, использующие природные силы воды или ветра, как, например, водяные или ветряные мельницы. С этого момента берёт своё начало процесс всё большей и большей автоматизации человеческого труда, который, с развитием научно-технического прогресса, приводит феодальные общественные отношения, базирующиеся на аграрном методе производства, к упадку и переходу к более прогрессивному индустриальному методу производства, являющегося базисом нового капиталистического способа производства, производительными силами которого является пролетариат.

Развитие научно-технического прогресса ведёт ко всё большей автоматизации производства, что в свою очередь ведёт ко всё большему разделению труда и, как писал Маркс, ко всё большему отчуждению рабочего от результатов своего труда. То есть, с каждым новым достижением научно-технического прогресса, рабочий всё меньше и меньше становится пролетарием, а превращается в оператора, который управляет производственными механизмами и не участвует больше непосредственно в процессе производства, что ведёт к перерождению класса пролетариата в класс научно-технической интеллигенции, т.к. для управления новыми средствами производства необходим более высокий уровень образования.

Другими словами, если при рабовладельческом способе производства, раб, как человек является одновременно и производительной силой, и средством производства, то при коммунистическом способе производства уже не человек, а машина становится одновременно и производительной силой, и средством производства, то есть человек полностью отчуждается не просто от результатов своего труда, а вообще от самого процесса производства, а сами производительные силы при коммунистическом способе производства обезличиваются, то есть перестают быть живыми личностями, которые полностью заменяются безжизненными автоматами и роботами. Это означает, что коммунистический способ производства уничтожает не классовое разделение общества, как писали классики марксизма, с объединением всех классов в один класс пролетариата, а сам класс пролетариата, как эксплуатируемый класс. То есть коммунизм уничтожает эксплуатацию, как таковую, а эксплуатируемый класс пролетариев перерождается в другие общественные классы, которые продолжают существовать и выполнять свои функции.

Непонимание этих процессов, а также догматизация марксистской теории привели к застойным процессам в общественных отношениях Советского Союза и его последующему разрушению. Фактически коллективизация и индустриализация, с последующим развитием производственных отношений в СССР исчерпали марксистскую теорию, которая не описывала дальнейшего развития производственных отношений для перехода к коммунистическому способу производства, а по сути, ограничивалась только описанием капиталистического способа производства. То есть, индустриализация и развитие промышленности – это всего лишь выход на уровень развитых капиталистических стран, но догматическое восприятие руководством СССР пролетариата, как передового общественного класса, который теперь должен существовать вечно, не позволил Советскому Союзу перейти на новый уровень производственных отношений, при которых пролетариат, как эксплуатируемый класс должен исчезнуть.

Фактически у Советского Союза, после построения мощной самодостаточной промышленной базы, было два пути развития. Первый путь, который выбрал в последствии Горбачёв, Ельцин и их комсомольцы-младореформаторы – это путь свободных рыночных отношений или, проще говоря, капитализм, при котором мы сейчас и живём и, который, как показывают последние события, наконец-то себя исчерпал. Тут необходимо более подробно рассмотреть, что такое вообще капитализм и почему он себя исчерпал. То, о чём писал Маркс – это была только первая стадия капитализма, стадия производственного или промышленного капитализма, основанного на производственном капитале, но сам Маркс в «Капитале» рассматривал ещё два вида капитала – торговый и денежный или финансовый.

Соответственно, на смену промышленному капитализму с присущими именно ему кризисами перепроизводства, в начале ХХ века пришёл торговый капитализм с присущими именно ему своими новыми кризисами, самым ярким проявлением которых была «Великая депрессия» начала 30-х годов в США. В сущности, торговый капитализм – это именно то, что описывал в своей книге «Империализм, как высшая стадия капитализма» Владимир Ильич Ленин, который уже в самом начале ХХ века, то есть, в момент зарождения этой стадии капитализма очень тонко почувствовал «ветер перемен». То есть, торговый капитализм – это возникновение и усиление государственно-монополистических трестов, под эгидой которых стали наращиваться объёмы международной торговли, в том числе и энергоносителями.

На этом этапе создаются международные финансовые институты, которые устанавливают единую мировую валюту – доллар США, к которому привязываются национальные валюты самых крупных участников международных финансовых институтов. Но уже в начале 70-х годов ХХ века торговый капитализм сталкивается с новым крупнейшим нефтяным кризисом, после чего происходит привязка единой мировой валюты к стоимости нефти, установление плавающего курса, привязанных к единой мировой валюте других национальных валют и отказ от золотого стандарта, как пережитка производственного и торгового капитализма. Эти события можно считать переходом мировой экономики к последнему этапу капиталистических отношений – финансовому капитализму, который сегодня принято называть глобализмом.

Финансовый капитализм является последней стадией капитализма и характеризуется отказом развитых капиталистических стран от промышленного производства, путём переноса своей промышленности в страны третьего мира, наращиванием объёмов биржевых капитализаций не производственных и даже не торговых компаний, что, в сущности, можно охарактеризовать не иначе, как чистые финансовые спекуляции, наращиванием объёмов кредитования, как государств и международных компаний, так и малого бизнеса, и физических лиц. Всё это привело к колоссальной закредитованности вышеперечисленных субъектов, что выразилось в перманентном мировом экономическом кризисе, начавшемся в 2008 г. и достигло своего апофеоза в начале 2020 г.

Второй путь, по которому мог развиваться Советский Союз – это путь, собственно, перехода от капиталистического способа производства к непосредственно коммунистическому, с соответствующим отказом от товарно-денежных отношений и принятием перерождения класса пролетариата в класс научно-технической интеллигенции, но догматическое восприятие марксизма, с ключевым для него классом пролетариата не позволило руководству СССР выбрать этот путь развития, что и привело к плачевным последствиям, которые выразились в событиях 1991-93 г.г.

Соответственно, те политические постулаты, которые закладывали классики марксизма в свою теорию классовой борьбы, как то, мировая пролетарская революция, создание единой коммунистической партии и обобществление средств производства, как показала практика, ещё не являются гарантией перехода общественных отношений на новый уровень развития, т.к. основой будущей коммунистической формации может быть только новый экономический базис, как и утверждали классики марксизма, а ситуация, когда нынешние производительные силы переросли устаревшие капиталистические производственные отношения уже созрела, вот только вряд ли переход к коммунизму будет осуществлён путём «восстания машин», которым пугают человечество голливудские блокбастеры!

© Заяц Стас / Клуб НТТМ / 16 ‎апреля ‎2020 ‎г., ‏‎23:35:24 / Допускается использование данной статьи без согласия автора и без выплаты авторского вознаграждения, но с обязательным указанием имени автора

Этот общественный класс является самым древним и самым многочисленным, не зависимо от смены общественных формаций. По сути, этот класс составляет простой народ, который, после разложения родоплеменных отношений, постепенно был лишён какого-либо имущества и социально-политических прав, а если он и обзаводился каким-то имуществом, то оно безжалостно облагалось податью со стороны класса аристократии. Здесь нужно отметить, что использование людей в качестве орудия труда, то есть эксплуатация чужого труда, что стало предпосылкой к переходу от родоплеменных отношений к рабовладельческим, стало возможным лишь после общественного разделения труда.

То есть, до тех пор, пока люди жили в основном охотой, в межплеменных конфликтах, если и брали пленников, то лишь с целью жертвоприношений своим божествам, но не в качестве рабочей силы, т.к. на тот момент пленники требовали содержания, а значит расхода лишнего продовольствия, тогда, как принести пользы, кроме как в качестве жертвы на заклание, никакой не могли – не станут же охотники брать пленников с собой на охоту, чтобы те сами себе добывали пищу! А вот после общественного разделения труда и перехода к земледелию, возникает предпосылка к эксплуатации рабского труда для обработки земли.

С этого момента пленники используются уже не только в качестве жертвоприношений, но и как бесплатная рабочая сила, что ведёт ко всё большему развитию рабовладельческих отношений и разделению общества на два крупных класса: рабов и рабовладельцев. Этот период характерен тем, что к рабам, несмотря на то, что они так же являются людьми, а иногда даже и той же этнической группы, что и их рабовладельцы, у последних формируется настолько пренебрежительное отношение, что раб воспринимается иногда даже хуже, чем скот, а скорее, как вещь, неодушевлённый предмет.

Примечательно, что на Руси рабов называли холопами, которым мог стать даже пленник соседнего княжества, такой же русич. При этом, холопы не обладали никакими правами, а были собственностью своего господина, который распоряжался своими холопами по своему усмотрению и не нёс за это никакой ответственности ни перед кем, кроме только того, что он нёс ответственность перед третьими лицами за деяния своего холопа, за что мог либо уплатить пострадавшей стороне штраф и наказать своего холопа по своему усмотрению, либо выдать своего холопа пострадавшему и тот сам решал, как ему компенсировать свои потери.

Конец такому бесправному положению неимущих слоёв населения на Руси положил Пётр I, фактически отменив холопство, введя вместо него крепостное право. Это дало возможность бывшим холопам, ставшим крепостными, обладать определённым имуществом, расплачиваясь за это барщиной и другими податями. Хотя, положа руку на сердце, необходимо признать, что со временем аристократия снова сделала крепостных фактически своим имуществом и распоряжалась им по своему усмотрению. Очень интересно это положение вещей описал Николай Васильевич Гоголь в своём бессмертном произведении «Мёртвые души».

Рабовладение оставило в истории человечества неизгладимый след, как в негативном смысле, в форме необычайно жестокого и циничного отношения человека к человеку, так и в позитивном смысле, в форме того культурного и научного наследия, оставленного нам античными цивилизациями Древнего Египта, Месопотамии, Греции и Рима. Нельзя не отметить, что многие современные страны, унаследовавшие культуру этих семитских и латинских цивилизаций, до сих пор сохраняют рабовладельческие традиции.

Например, во многих арабских странах Ближнего Востока женщина считается имуществом своего мужа и не имеет никаких гражданских прав, что выражено в десятой заповеди божьей, в которой говориться не только о не возжелании жены ближнего, как акта прелюбодеяния, а также о не возжелании «дома ближнего твоего, ни поля его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всего, что есть у ближнего твоего». То есть жена является таким же имуществом, как и дом ближнего твоего, и поле его, и раб его, и рабыня его, и вол его, и осёл его, и всё, что есть у ближнего твоего. Так же во многих странах Латинской и Южной Америки, исповедующих католицизм, в домах зажиточных граждан до сих пор принято держать большое количество прислуги с соответствующим к ней отношением со стороны хозяев.

В этом отношении, только страны, возникшие на территориях древнегерманских племён Европы, а также США, Канада, Австралия, Япония, Китай и отчасти Россия смогли преодолеть пережитки рабовладения и впитали культуру буржуазных капиталистических отношений, что и делает их передовыми странами современной цивилизации. Соответственно и отношение к своим гражданам у них капиталистическое. Если на заре буржуазных отношений бывшие крестьяне переходили в новый класс «свободных рабов» промышленного пролетариата, то со временем, капитализм втянул их в круговорот товарно-денежных отношений, превратив, постепенно из нищего и бесправного класса пролетариев в обросший жирком новый, так называемый средний класс, который стал локомотивом развития капиталистических отношений, т.к. с ростом производительности труда в промышленности, за счёт автоматизации и роботизации производства, этот класс стал превращаться из производителя материальных благ в их потребителя, наращивая товарно-денежные обороты транснациональных корпораций и банков.

Справедливости ради необходимо признать, что надежды, возлагаемые Марксом, Энгельсом и Лениным на промышленный пролетариат, как авангард в свершении мировой пролетарской революции, определённо не оправдались и на сегодняшний день того пролетариата, о котором тот же Ленин писал в «Великом почине» больше не существует и никогда существовать не будет, впрочем, как и той буржуазии, против которой боролись классики марксизма тоже давно нет, а её место заняла финансовая аристократия. Если не признать этого сегодня, то мир так и будет топтаться на месте, пережёвывая теоретические наработки 100-150 летней давности.

Это признание ни в коей мере не умаляет заслуг Маркса, Энгельса, Ленина перед человечеством – оно колоссально по своим масштабам и безусловно оставило в истории цивилизации свой неизгладимый след, изменив мировоззрение всего человечества, но тот догматизм, до которого доведён сегодня марксизм, возмутил бы всех троих классиков марксизма. Именно этот догматизм не позволяет увидеть реальное положение вещей, что пролетариат уже давно не пролетариат и, что то, во что он превратился определённо не способно уже ни на какие мировые революции и свершения.

Дело в том, что Маркс, при всей своей гениальности и диалектическом подходе, к сожалению, настолько сконцентрировался на противостоянии пролетариата и буржуазии, что упустил из виду тот факт, что и пролетариат, и буржуазия – это не статичные общественные классы, а что они возникли из других, предшествующих им классов. Так, пролетариат вышел из крестьянства, а буржуазия сформировалась из класса ремесленников и торговцев. Соответственно, все классы на протяжении исторического развития цивилизаций являются динамичными образованиями, которые находятся в постоянном движении и развитии, как говорит та же диалектика.

Но марксизм рассматривает преимущественно борьбу и единство пролетариата и буржуазии, как будто ни до, ни после них никаких других классов не может существовать. Именно это и привело к кризису СССР, т.к. в Союзе кроме пролетариата больше никакие классы не признавались, тогда как в западных странах класс пролетариев-производителей стал перерождаться в средний класс потребителей, которые на фоне советских рабочих выглядели всё более и более респектабельными и состоятельными. Естественно, не смотря ни на какие железные занавесы, советские трудящиеся не могли не видеть того разительного отличия, которое возникло между ними и западными рабочими, т.к. связь с Западом поддерживалась и, информация о жизни на Западе просачивалась в советское общество.

Конечно, нужно отдать должное, что Советский Союз – это всё-таки было пролетарское государство, в котором и законодательство, и сама система была заточена на отстаивание прав человека труда. Немыслимо было, чтобы, например, в суде приговор был вынесен в пользу какого-нибудь чиновника или руководителя любого уровня, закон всегда был на стороне простого человека и гражданина. Так же невозможно было представить, чтобы простой трудяга должен был платить за что-нибудь лишние деньги, те же коммунальные расходы были минимальными и, никто не смел требовать с человека больше, чем это было необходимо по себестоимости. Ситуация изменилась только после смерти Брежнева и начала перестройки.

Но партийная верхушка, ведомая заветами Ильича, не могла выйти за рамки догматов марксизма-ленинизма и не могла себе представить, чтобы рабочий стал перерождаться в какой-нибудь другой класс. Хотя уже к 80-м годам было очевидно, что научно-технический прогресс ведёт ко всё большей автоматизации производства, что означало снижение в процессе производства использования живого труда рабочих, а значит рабочие должны перерождаться в какой-то другой, новый класс. Конечно проще было, глядя на Запад провозгласить лозунг «Догоним и перегоним Америку!» и пойти по пути обуржуивания пролетариата вместо того, чтобы вести пролетариат дальше по пути развития его интеллектуального уровня, как завещал тот же Ленин: «Учиться, учиться и ещё раз учиться!».

Но партия (после смерти Сталина) не видела в советских рабочих класс, который способен себя перерасти, хотя это было не просто возможно, но и необходимо! Советские рабочие, повышая свою квалификацию и обслуживая всё более сложное промышленное оборудование, естественным образом должны были переродиться в класс научно-технической интеллигенции, задачей которой станет уже не просто использование своего живого труда в процессе производства материальных благ, а развитие научно-технического прогресса во всех сферах жизни советского человека. Именно это и дало бы второе дыхание развитию советского народного хозяйства и перевело бы труд советских людей на новый, более высокий уровень жизнедеятельности.

Партия не могла допустить, чтобы пролетариат стал кем-то иным кроме пролетариата и это привело к плачевным последствиям, которые после застойных процессов в народном хозяйстве привели к равнению советских людей на Запад и, как следствие, в погоне за роскошью и благосостоянием, к развалу ими собственной мощнейшей державы. Очень хорошо это демонстрируется в советском фильме «Самая обаятельная и привлекательная», где показана жизнь сотрудников НИИ, судя по всему, специализирующегося на проектировании промышленных автоматов, но людей интересует уже не процесс автоматизации производства, а концерт Джанни Моранди, джинсы за полтинник и командировка, как повод для отдыха от надоевшей жены, а ЭВМ используется не для развития промышленности, а для обработки результатов психологических тестов. Какое преклонение перед западными ценностями!

И нечего пенять после этого на генсеков и партийную бюрократию, да, да, именно простые советские люди вышли на улицы, чтобы развалить собственную страну. Именно простые украинцы захотели отделиться от СССР, чтобы наконец-то зажить полноценной жизнью, именно простые россияне захотели отделиться от СССР, чтобы прекратить кормить все остальные республики и теперь и те, и другие отмечают эти дни, как дни независимости, хотя сами до сих пор не поймут – независимости кого и от кого?! Особенно забавно выглядит провозглашение дня независимости в Российской Федерации, которая объявила себя правопреемницей СССР и отмечает фактически независимость от самой себя. Это примерно, как, если бы Великобритания, отпустив все свои колонии на свободу, провозгласила это днём независимости метрополии от своих колоний.

Но вернёмся к пролетариату. Конечно, можно понять, что 150 лет назад Марксу и Энгельсу тяжело было представить, какие изменения грядут в промышленном производстве и, что в итоге это может привести к исчезновению того промышленного пролетариата, который по задумке классиков марксизма должен был свершить мировую революцию, но уже в то время Маркс допускал, что постоянный рост научно-технического прогресса и внедрение новых промышленных машин, ведущие ко всё большей автоматизации производства, сведёт, в конце концов, норму прибыли к нулю. В те времена такой допуск звучал фантастично и, буржуазные экономисты просто не восприняли его в серьёз. Но что подразумевал Маркс под тем, что постоянный рост автоматизации производства сведёт, в конечном счёте, норму прибыли к нулю?

Ответ на этот вопрос поможет понять, куда делся промышленный пролетариат и, как должна развиваться цивилизация? Так вот, Маркс во 2-м томе «Капитала» пишет, что капитал, как таковой, не однороден и может перетекать в три различные формы, которые возникают одна из другой. Первая форма – это промышленный капитал, который состоит из прошлого и живого труда рабочих. Живой труд – это труд, который вкладывается рабочим непосредственно в процессе производства, но так как в этом процессе рабочий не может использовать только свой труд, а должен прилагать его к средствам труда (сырого материала или сырья) с помощью орудий труда, то он вынужден использовать прошлый труд других рабочих, вложенный ранее в изготовление этих средств и орудий труда.

Маркс даже допускает, что те жизненные средства, которые необходимы рабочему для поддержания своей работоспособности, как то, пища, одежда и жильё являются тоже средствами труда, в которые вложен прошлый труд других рабочих, подобно тому, как для поддержания работы оборудования необходимо соответствующее помещение, энергия, горюче-смазочные материалы и пр., просто рабочий покупает их за те деньги, которые платит ему капиталист в виде заработной платы за вычетом прибавочной стоимости, которая и является целью капиталиста. То есть, получается, что промышленный капитал состоит из труда рабочих, живого и прошлого, а результатом обращения промышленного капитала является продукт, в котором овеществлён этот живой и прошлый труд.

После того, как продукт произведён, его необходимо обменять на деньги или другой продукт, а для этого он должен вступить в процесс обмена и стать товаром. Здесь из промышленного капитала вытекает капитал торговый, который уже состоит из товаров и денег, как особой универсальной формы товара. В сфере обращения торгового капитала уже не фигурирует никакой труд, а отношения носят сугубо товарно-денежный характер. И, если доход промышленного капиталиста формируется из прибавочного продукта, произведённого трудом рабочего, то прибыль торговца носит спекулятивный характер: в зависимости от колебаний рыночного спроса-предложения, купить дешевле, продать дороже.

Количество товара и денег на рынке стремятся к паритету, т.к. при преобладании того или другого возникают перекосы в виде затоваривания, когда количество товаров превосходит количество денег на рынке, что ведёт к обесцениванию этих товаров вплоть до их уничтожения производителем, либо в виде дефицита, когда количество товаров меньше количества денег на рынке, что ведёт к обесцениванию денег в форме инфляции. Значит наращивание объёмов производства, ведущее к наращиванию товарной массы, автоматически ведёт и к наращиванию денежной массы, т.е., чем больше на рынке товаров – тем больше для покупки этих товаров необходимо денег.

Наращивание денежной массы на рынке формирует третью форму капитала – денежный или финансовый капитал, который обращается в банковском секторе и принимает уже не только форму денег, но и форму различных финансовых инструментов: кредитных, депозитных и прочее. Прибыль финансового капиталиста носит чисто спекулятивный характер и формируется из процентов за те или иные финансовые услуги, будь то кредитование, денежные переводы и пр. Финансовый капитал является высшей формой капитала и формирует высшую форму общественных отношений – финансовый капитализм или империализм, как его называл Ленин.

Очевидно, что из всех трёх типов капитала производственный является базовым, капиталообразующим, т.к. без производства товаров невозможно формирование товарно-денежной массы торгового капитала, а без денежной массы последнего невозможно формирование финансового капитала. Теперь вернёмся к словам Маркса о снижении нормы прибыли до нуля. Это означает, что с ростом уровня автоматизации производства количество прошлого и живого труда в промышленном капитале снижается вместе с количеством рабочих, а соответственно, снижается и количество прибавочного труда, из которого формируется прибавочный продукт и прибавочная стоимость, составляющая доход промышленного капиталиста.

Соответственно, снижается и стоимость продуктов, производимых промышленным капиталом и на рынок поступает большее количество товаров при той же денежной массе. Получается, что с ростом автоматизации производства, количество рабочих мест в промышленности снижается, а количество товаров на рынке увеличивается, при этом денежная масса торгового и финансового капитала остаётся на прежнем уровне. Это ведёт к перетеканию промышленного пролетариата из промышленного в торговый и финансовый секторы общественного хозяйства. А теперь оглянитесь вокруг! Вместо заводов строятся торгово-развлекательные центры и банки, странным образом, при отсутствии крупной промышленности, наблюдается практически райское изобилие разнообразных товаров в торгово-розничной сети, а бывшие рабочие, учителя, врачи теперь работают в торгово-финансовом секторе.

Вот вам и весь промышленный пролетариат! Хотя здесь имеется небольшая терминологическая коллизия, т.к. термин «пролетариат» Маркс почерпнул из устройства древнеримского общества. Цитата из Википедии: «…Как писал Тойнби, в Древнем Риме при проведении переписи населения те люди, у которых не было собственности, в графе об имуществе писали — «дети» (пролес). Отсюда и возникло их название — «пролетарии». Это была беднейшая часть народа (пауперы)…» То есть, в самом широком смысле, пролетариат – это неимущая или малоимущая часть населения Древнего Рима, а с точки зрения марксизма, пролетариат в современном обществе – это та часть населения, которая зарабатывает себе на жизнь только путём продажи своего собственного труда.

Другими словами, пролетариат – это все, кто не являются промышленными, торговыми или финансовыми капиталистами и, даже работников творческих профессий можно отнести к пролетариям, если только они не занимаются кроме творчества ещё какой-нибудь коммерческой деятельностью, эксплуатирующей чужой труд. Но является ли такой пролетариат революционным, способен ли он к свершению мировой революции? Ответ очевиден!

Но также очевидно, что современный пролетариат не имеет никакого полноценного органа власти для отстаивания своих политических и других прав, тогда, как аристократия и олигархия для этих целей использует институт президента и парламент, а органом власти духовенства является церковь: Римская католическая или Православная. Это значит, что современный пролетариат полностью отдал свою жизнь на произвол власть имущих классов и не имеет никаких инструментов влияния на свою судьбу. Только этот факт говорит о том, что пролетариат должен взять власть и установить свою диктатуру в форме пролетарского государства, только авангардом современного пролетариата будет не промышленный пролетариат, а научно-техническая интеллигенция, которая сегодня является частью пролетариата.

А, с учётом роста в XXI веке информатизированности всех сфер общественных отношений, автоматизации будут подвержены все сферы деятельности, что приведёт к слиянию всех общественных классов в один класс научно-технической интеллигенции, которая приведёт цивилизацию из царства необходимости в царство свободы, как говорил Энгельс в своём труде «Анти-Дюринг», путём избавления всех людей от необходимости тяжелым физическим трудом зарабатывать себе на хлеб, обретя свободу в выборе той сферы деятельности, в которой любой человек сможет реализовать весь свой потенциал и постоянно развивать свой интеллектуальный уровень.

© Заяц Стас / НКП(б) / 15 ‎января ‎2019 ‎г., ‏‎8:14:21 / Допускается использование данной статьи без согласия автора и без выплаты авторского вознаграждения, но с обязательным указанием имени автора

То, что деньги, как составляющая финансового капитала неизбежно исчезнут, подобно тому, как в своё время земля перестала быть «капиталом своей эпохи», подчиняясь закону перехода количественных изменений в качественные, мы рассмотрели в прошлой части этой статьи. Теперь давайте разбираться, может ли работать экономика без денег. 

Для начала вспомним механизм формирования первого промышленного капитала. Рассмотрим простейший пример. Допустим, рабочий изготавливает за одну рабочую смену два стула. Если смена длится, например, 10 часов, то это значит, что один стул содержит 5 часов живого труда рабочего. При этом один стул рабочий изготовил для себя, затратив 5 часов необходимого труда, который идёт на поддержание его, рабочего, жизненных сил, чтобы он мог физически продолжать работать, а второй стул или ещё 5 часов составили прибавочный труд, который капиталист присваивает себе.

Это при капиталистическом способе производства, когда присваиваемый капиталистом прибавочный труд идёт на формирование капитала для развития собственных промышленных предприятий. При социалистическом же способе производства, как это было, например, в СССР, второй стул шёл в пользу государства, но об этом ниже. Казалось бы, зачем капиталисту развивать своё производство, если он итак получает даровые 5 часов труда рабочего с одной рабочей смены? Ответ банален, т.к. развивая производство, буржуа сможет присваивать себе ещё больше труда рабочего.

Для этого ему нужно вкладывать часть своего капитала в развитие научно-технического прогресса, который позволит рабочему изготавливать за одну смену уже не два стула, а три. При этом необходимый труд или зарплата рабочего, по прежнему будет составлять всего один стул, тогда как прибавочный труд, присваиваемый капиталистом составит в два раза больше – уже не один стул, как раньше, а целых два. Выгодно? Конечно, прибыль увеличилась на 100%!

В чём же секрет такой выгоды? Ответ тоже банален – увеличение доли прибавочного труда достигается за счёт увеличения производительности труда. Производительность труда – показатель эффективности труда, отображающий численное значение количества продукции за единицу времени. Есть два способа увеличить производительность труда:

- мотивировать работника на такую оптимизацию процесса своего труда, которая даст ему возможность производить большее количество продукции за единицу времени (например, стахановское движение в сталинском СССР). Способ этот эффективен в краткосрочной перспективе для резкого наращивания ресурсов, т.к. требует от работника максимального напряжения своих сил;

- автоматизация производственных процессов, позволяющая часть процессов, которые раньше выполнялись человеком, переложить «на плечи» станков, автоматов, роботов. Этот способ эффективен в течение длительного промежутка времени, т.к. ограничен только достижениями научно-технического прогресса.

Именно автоматизация производственных процессов и позволяет рабочему производить за одну смену уже не два, а три, четыре, пять и более стульев. Правда тут кроется обратная сторона медали такого повышения производительности труда – доля живого труда в одном произведённом стуле постоянно понижается, а соответственно понижается и стоимость этого стула. Другими словами, сколько бы стульев не произвёл рабочий за одну смену, доля необходимого труда всё равно будет стремиться к 50% за смену и только хитроумные махинации позволяли капиталистам понижать эту долю ниже 50%.

Например, если производительность труда рабочего увеличится вдвое, то он станет производить за смену не два, а четыре стула и, какое-то время, буржуа сможет удерживать количество необходимого труда на уровне одного стула. Но со временем, стоимость стульев снизится в два раза вследствие повышения эффективности производства и рабочий станет получать в два раза меньшую зарплату, чем раньше. Вследствие этого ему будет тяжелее поддерживать нормальный уровень своих жизненных сил и в итоге, чтобы все рабочие не вымерли, капиталист вынужден будет поднять минимальный уровень необходимого труда, хотя он и будет стремиться удерживать его на самом низком уровне.

Давайте посчитаем, что будет происходить в том случае, если автоматизация производства составит 50%, как в приведённом выше примере. Значит, в произведённых рабочим четырёх стульях будет содержаться только 50% живого труда, остальные 50% будут произведены автоматами. То есть, получаем те же два стула, один из которых остаётся у рабочего в виде заработной платы, а второй присваивается капиталистом, как прибавочная стоимость.

Но произведено было не два, а четыре стула. Это значит, что на производство двух стульев вообще не было затрачено никакого труда. То есть, они не обладают никакой стоимостью. Конечно, капиталист не станет их никому дарить бесплатно, а просто раскинет стоимость труда, затраченного на производство двух стульев, на все четыре стула, которые были произведены. Соответственно, каждый из четырёх стульев будет содержать 10/4=2,5 рабочих часов или 50% от того количества труда, которое затрачено рабочим на производство одного стула. Другими словами, один стул будет стоить в два раза дешевле, чем раньше.

Если же автоматизация производственных процессов постоянно совершенствуется, то, рано или поздно, наступит такой момент, когда доля живого труда на единицу продукции будет стремиться к нулю. Соответственно, к нулю будет стремиться и стоимость производимой продукции. Рассмотрим пример с тем же производством стульев. Если автоматизация производства составит 95%, значит, в производстве будет использовано только 5% живого труда. В пересчёте на стулья получится, что из 4 стульев, опять же, только 0,2 стула будет произведено живым трудом рабочего, остальные 3,8 произведут автоматы.

Теперь, чтобы определись, какое время живого труда будет содержаться в 0,2 стула, нужно допустить, какое количество стульев будет производиться за рабочую смену в 10 часов. Допустим, за смену будет производиться 80 стульев, тогда живого труда будет приходиться на 80*5%=4 стула. То есть, живым трудом рабочего за смену будет произведено те же 4 стула, но за счёт автоматизации производства за те же 10 часов будет произведено уже не 4, а 80 стульев. Значит, стоимость одного стула составит 10/80=0,125 часа или 7,5 минут, что в 2,5 ч/7,5 мин=20 раз дешевле, чем при автоматизации производства на 50%. Напомню, что эти расчёты чисто условны и реальные объемы производства будут другими.

Какие же последствия должны быть от увеличения автоматизации производственных процессов? Производительность труда растёт, т.к. практически напрямую зависит от автоматизации производства и, чем больше процессов автоматизировано, тем ниже человеческий фактор, а соответственно и количество брака, которое снижает производительность труда. Увеличивается количество производимой продукции и обратно пропорционально этому, снижается стоимость этой продукции. Уменьшается количество работников, занятых физическим трудом – пролетариев, а соответственно, увеличивается количество людей занятых в непроизводственной сфере.

А что происходит в реальности? Со всех сторон нам твердят, что производительность труда чрезвычайно низка. При очень высоком количестве производимой продукции, цена её почему-то не падает, а постоянно растёт. И только пролетариат, на самом деле, куда-то исчез – это факт! Здесь кроется ещё один обман капиталистов. Если раньше они скрывали, что присваивают себе часть живого труда работника, называя это прибылью или рентой, как во времена Маркса, то теперь они скрывают, что стоимость производимой продукции стремится к нулю и большинство товаров сегодня можно раздавать людям бесплатно.

Иначе, как объяснить почему в Южной Корее, промышленность которой является одной из самых автоматизированных, цена смартфона начинается от одной тысячи долларов? А объясняется это очень легко, просто капиталисты, чтобы не отказываться от своих капиталов, придумали фиктивные инструменты, позволяющие увеличивать стоимость продукции и извлекать из этого прибыль. Главным таким инструментом является реклама, которая позволяет стоимость практически бесплатного товара взвинтить до невиданных высот и, к тому же, увеличить спрос на него.

Сегодня реклама заполонила всё. Как говорят, она доносится из каждого утюга. Потому что именно реклама стала заменой живого труда, часть которого в виде прибавочного продукта раньше присваивали себе капиталисты. Чтобы проверить это, достаточно зайти в любую аптеку и сравнить стоимость анальгина с любым брендовым обезболивающим, которое постоянно рекламируют на всех каналах. Анальгин никто не рекламирует и стоит он копейки?

Всё это означает, что при установлении социалистического способа производства, подавляющее большинство производимой продукции можно будет предоставлять людям бесплатно, нужно только создать рациональную систему распределения производимых благ. А при условии, что каждый человек при социализме обязан трудиться, получается, что при максимальной автоматизации производства, количество производимых благ будет превышать количество потребляемых. Отмена же денег не позволит отдельным членам общества паразитировать за счёт чужого труда.

Вот как это может выглядеть на практике. Уже переход к социалистическому способу производства позволит одному рабочему, занятому в сфере производства, обеспечивать жизненными средствами себя и ещё одного человека, т.к. прибавочная стоимость будет идти не в карман капиталисту, а в пользу государства. А если допустить, что производство автоматизировано хотя бы на 50%, то работник, занятый в этом производстве, способен обеспечить жизненными средствами не только себя, но и ещё трёх человек, занятых в непроизводственной сфере или вообще нигде не занятых, например, пенсионеров или детей. То есть, 25% граждан, занятых в производственной сфере могут обеспечивать жизненными средствами всё население страны.

При социалистическом способе производства, когда все трудоспособные граждане обязаны работать на благо общества, автоматизация производства на 50% и выше даст колоссальный экономический эффект. При этом, если государство будет на 100% социализировано, то необходимость в деньгах пропадёт. Полная социализированность означает, что в обмен на труд, каждый гражданин на начальном этапе перехода к безденежной экономике, как минимум, получает проезд, жильё, 3-хразовое питание, бытовое обслуживание (стирка, глажка, химчистка, уборка, парикмахерские услуги, информационные услуги и пр.), образование, здравоохранение, комплекты рабочей и повседневной одежды.

В дальнейшем к этому списку поэтапно будет добавляться санаторно-курортное лечение, физкультурно-спортивные мероприятия, культмассовые мероприятия, научно-исследовательская деятельность и пр. В завершении можно сказать, что отказ от денег не только возможен, но и позволит человечеству избавиться от массы негативных социальных явлений, с которыми борются правительства практически всех цивилизованных стран. Подробнее об этом будет изложено в следующей части этой статьи.

© Заяц Стас (Л.Ш.Л.) / 4 декабря 2017 г., 8:22:17 / Допускается использование данной статьи без согласия автора и без выплаты авторского вознаграждения, но с обязательным указанием имени автора