Первым, кто выдвинул идеи трудовой теории стоимости был Уильям Пэтти. Справка из Википедии:

«Уильям Петти (1623—1687) — английский статистик и экономист, один из основоположников классической политической экономии в Англии; занимался торговлей, служил в королевском флоте, изучал медицинские науки, читал физику и анатомию в Оксфорде; один из основателей Королевского общества, в 1658 году состоял членом парламента.»

Вот, что пишет Петти о труде и стоимости в своей работе "Трактат о налогах и сборах":

«Глава IV "О разных способах взимания налогов, в первую очередь путем выделения из всей территории соответственной части для государственных надобностей в виде коронных земель, во-вторых же, путем обложения, или поземельного налога."

Но здесь возникает дальнейший, хотя и соподчиненный вопрос: какому количеству английских денег может равняться по своей стоимости этот хлеб или эта рента? Я отвечаю: такому количеству денег, которое в течение одинакового времени приобретает за вычетом своих издержек производства кто-нибудь другой, если он всецело отдается производству денег, т.е. предположим, что кто-нибудь другой отправляется в страну серебра, добывает там этот металл, очищает его, доставляет его на место производства хлеба первым, чеканит тут из этого серебра монету и т.д. Предположим далее, что этот индивидуум в течение того времени, которое он посвящает добыванию серебра, приобретает также средства, нужные для своего пропитания, одежды и т.д. Тогда серебро одного должно быть равно по своей стоимости хлебу другого, если первого имеется, например, 20 унций, а последнего 20 бушелей, то унция серебра будет представлять собой цену бушеля хлеба.

Глава V "О проценте."

Что касается естественных размеров вексельного курса, то я утверждаю, что в мирное время самый высокий вексельный курс может определяться лишь трудом по перевозке денег in specie [в натуре]. Однако там, где имеются опасности и исключительная потребность в деньгах, большая, чем в других местах, и т.д., или там, где существуют правильные или ложные убеждения в наличии этих явлений, вексельный курс будет регулироваться ими.

Глава Х "О наказаниях."

Здесь мы должны, исходя из нашего убеждения, что "труд есть отец и активный принцип Богатства, а земля его мать", напомнить, что государство, увеча и подвергая тюремному заключению своих подданных, тем самым наказывает само себя. Поэтому необходимо (поскольку это возможно) избегать накладывать такие наказания и заменять их денежными штрафами, которые увеличат труд и общественное Богатство.

Глава XIV "О повышении и снижении достоинства монет и об их порче."

Но коренное решение этого вопроса зависит от действительного, а не мнимого пути определения цен товаров. Для того чтобы установить этот действительный путь, я делаю следующие предварительные предположения: во-первых, предположим, что на некоторой территории живет тысяча человек. Предположим, что этих людей достаточно для обработки всей этой территории и для производства хлеба, который, будем считать, покрывает все средства существования, подобно тому как в молитве "Отче наш" это подразумевается под словами "хлеб насущный"; допустим, что производство одного бушеля хлеба требует столько же труда, сколько производство одной унции серебра. Предположим далее, что десятая часть этой земли и десятая часть всех жителей, т.е. 100 человек, могут произвести хлеба в количестве, достаточном для всех. Предположим, что земельная рента (определяемая так, как это было указано выше) составляет четвертую часть всего продукта (она действительно равна приблизительно этой доле, как мы можем заключить из того, что вместо ренты в некоторых местах уплачивается четвертый сноп). Предположим также, что, несмотря на то, что для ведения данного сельского хозяйства требуется лишь 100 человек, в нем занято 200 человек, и предположим, что там, где было бы достаточно одного бушеля, люди, желая питаться более утонченно, употребляют два, используя лишь лучшую часть обоих. Выводы из всего это следующие:

Во-первых, богатство или скудость земли, или ее стоимость, определяется отношением той большей или меньшей части приносимого ею дохода, которая платится за пользование ею, к тому простому труду, который нужно было затратить для того, чтобы она приносила этот доход.

Во-вторых, что соотношения между хлебом и серебром означают лишь искусственную стоимость, а не естественную, потому что сравниваются между собой вещь, которая полезна по своей природе, и вещь, которая сама по себе бесполезна: это, между прочим, является отчасти причиной того, что в ценах серебра не наблюдается таких сильных изменений и скачков, как в ценах других товаров.

В-третьих, что естественная дороговизна или дешевизна зависит от того, больше или меньше требуется рук для удовлетворения естественных потребностей. Так, хлеб дешевле, если один производит на десятерых, чем если он может снабжать хлебом только шестерых; таким образом, людям приходится издерживать больше или меньше, смотря по климату. Но политическая дешевизна зависит от незначительности излишних рук в каком-либо промысле сверх необходимого в нем количества людей. Например, хлеб будет вдвое дороже там, где имеется 200 сельских хозяев, выполняющих ту же работу, какую могли бы выполнить 100 человек. Если этой пропорции соответствует пропорция излишнего расхода (т.е. если к упомянутой причине дороговизны присоединяется та, которая вызывается расходом, превышающим вдвое необходимый расход), то естественная цена окажется учетверенной, и эта учетверенная цена есть истинная политическая цена, исчисленная исходя из естественных оснований.

А эта последняя, будучи сопоставлена с обычным искусственным стандартом — серебром, дает то, что мы ищем, т.е. истинную рыночную цену.»

Из текста видно, что Петти, собственно говоря, не выдвигает никаких теорий, а констатирует, как само собой разумеющееся, что стоимость какого-либо товара зависит от количества, вложенного в его производство или добычу, труда, как в примере с ценой унции серебра и ценой бушеля хлеба.

Но развил идеи трудовой теории стоимости А. Смит, который считается родоначальником классической политической экономии. Справка из Википедии:

«Адам Смит (англ. Adam Smith; родился незадолго до 5 (16) июня 1723, Керколди, Шотландия, Королевство Великобритания — 17 июля 1790, Эдинбург, Шотландия, Королевство Великобритания) — шотландский экономист и философ-этик, один из основоположников экономической теории как науки. Считается основателем классической политэкономии. Биография Смита бедна событиями: он вырос в маленьком городе Керколди, получил образование в университете Глазго и в Баллиол-колледже в Оксфорде, с 1748 года преподавал в университетах Эдинбурга и Глазго, где читал лекции по литературе и нравственной философии. Примерно в 1750 году сблизился с Дэвидом Юмом, во многом близким ему по взглядам. В 1759 году Смит опубликовал книгу «Теория нравственных чувств», в которой, основываясь на этике сенсуализма, изложил свою концепцию «чувства симпатии» как основы нравственности. В 1763 году ушёл из университета, около двух лет провёл во Франции, где встречался с Вольтером, физиократами Анном Тюрго и Франсуа Кенэ, философами д’Аламбером, Гольбахом, Гельвецием. Вернувшись на родину, к 1776 году написал свой главный труд — «Исследование о природе и причинах богатства народов». Эта книга сделала Смита знаменитым. С 1767 года он состоял в Лондонском королевском обществе, с 1783 года — в Эдинбургском королевском обществе. Последние годы жизни работал на таможне, умер в 1790 году.»

Адам Смит гораздо более подробно рассмотрел вопрос о том, что именно труд является мерилом меновой стоимости любого товара, поэтому именно он считается основоположником трудовой теории стоимости. Вот, что он пишет об этом в своём главном труде «Исследование о природе и причинах богатства народов»:

«Глава V «О действительной и номинальной цене товаров, или о цене их в труде и цене их в деньгах»

Каждый человек богат или беден в зависимости от того, в какой степени он может пользоваться предметами необходимости, удобства и удовольствия. Но после того как установилось разделение труда, собственным трудом человек может добывать лишь очень небольшую часть этих предметов: значительно большую часть их он должен получать от труда других людей; и он будет богат или беден в зависимости от количества того труда, которым он может распоряжаться или которое он может купить. Поэтому стоимость всякого товара для лица, которое обладает им и имеет в виду не использовать его или лично потребить, а обменять на другие предметы, равна количеству труда, которое он может купить на него или получить в свое распоряжение. Таким образом, труд представляет собою действительное мерило меновой стоимости всех товаров.

Действительная цена всякого предмета, т. е. то, что каждый предмет действительно стоит тому, кто хочет приобрести его, есть труд и усилия, нужные для приобретения этого предмета. Действительная стоимость всякого предмета для человека, который приобрел его и который хочет продать его или обменять на какой-либо другой предмет, состоит в труде и усилиях, от которых он может избавить себя и которые он может возложить на других людей. То, что покупается на деньги или приобретается в обмен на другие предметы, приобретается трудом в такой же мере, как и предметы, приобретаемые нашим собственным трудом. В самом деле, эти деньги или эти товары сберегают нам этот труд. Они содержат стоимость известного количества труда, которое мы обмениваем на то, что, по нашему предположению, содержит в данное время стоимость такого же количества труда. Труд был первоначальной ценой, первоначальной покупной суммой, которая была уплачена за все предметы. Не на золото или серебро, а только на труд первоначально были приобретены все богатства мира; и стоимость их для тех, кто владеет ими и кто хочет обменять их на какие-либо новые продукты, в точности равна количеству труда, которое он может купить на них или получить в свое распоряжение.

…Однако, подобно всем другим товарам, золото и серебро меняются в своей стоимости, они бывают то дешевле, то дороже, их то легче, то труднее купить. Количество труда, которое можно получить в свое распоряжение или купить на определенное количество этих металлов, или количество других товаров, которое можно выменять на них, всегда находится в зависимости от обилия или скудости разрабатываемых в данное время рудников. В XVI столетии открытие богатых рудников в Америке уменьшило в Европе стоимость золота и серебра приблизительно на целую треть. Так как добыча этих металлов из рудников и доставка их на рынок стоили теперь меньшего труда, то, попадая на рынок, золото и серебро могли уже купить меньшее количество труда. И эта, пожалуй, величайшая революция в стоимости золота и серебра отнюдь не единственная известная в истории. Подобно тому как естественные меры, вроде ступни, локтя или горсти, постоянно меняющиеся в своих размерах, никогда не могут служить точным мерилом количества других предметов, так и товар, который сам постоянно подвергается колебаниям в своей стоимости, никоим образом не может быть точным мерилом стоимости других товаров. Можно сказать, что во все времена и во всех местах одинаковые количества труда имели всегда одинаковую стоимость для рабочего. При обычном состоянии своего здоровья, силы и способностей, при обычной степени искусства и ловкости он всегда должен пожертвовать той же самой долей своего досуга, своей свободы и спокойствия. Цена, которую он уплачивает, всегда остается неизменной, каково бы ни было количество товаров, которое он получает в обмен за свой труд. Правда, он может иногда купить большее количество этих товаров, иногда меньшее, но в данном случае изменяется стоимость этих товаров, а не стоимость труда, на который они покупаются. Во все времена и повсюду дорогим считалось то, что трудно достать или на приобретение чего требуется больше труда, а дешевым то, что легче достать или что требует затраты меньшего количества труда. Таким образом, один лишь труд, стоимость которого никогда не меняется, является единственным и действительным мерилом, при помощи которого во все времена и во всех местах можно было расценивать и сравнивать стоимость всех товаров. Именно труд составляет их действительную цену, а деньги составляют лишь их номинальную цену.

Глава VI «О составных частях цены товаров»

В обществе первобытном и малоразвитом, предшествовавшем накоплению капиталов и обращению земли в частную собственность, соотношение между количествами труда, необходимыми для приобретения разных предметов, было, по-видимому, единственным основанием, которое могло служить руководством для обмена их друг на друга. Так, например, если у охотничьего народа обычно приходится затратить вдвое больше труда для того, чтобы убить бобра, чем на то, чтобы убить оленя, один бобр будет, естественно, обмениваться на двух оленей, или будет иметь стоимость двух оленей.

Вполне естественно, что продукт, изготовляемый обычно в течение двух дней или двух часов труда, будет иметь вдвое большую стоимость, чем продукт, изготовляемый обычно в течение одного дня или одного часа труда.

Если один вид труда тяжелее какого-либо другого вида, то, естественно, делается надбавка соответственно этой большей тяжести и благодаря этому продукт одного часа первого вида труда может часто обмениваться на продукт двух часов более легкого труда.

Точно так же, если какой-либо вид труда требует особенного искусства и ловкости, то уважение, с которым люди относятся к таким способностям, придает их продукту большую стоимость, чем это соответствовало бы времени, затраченному на него. Такие способности и таланты редко могут быть приобретены при отсутствии продолжительного предварительного упражнения, и высшая стоимость их продукта часто является лишь вполне разумным возмещением того времени и труда, которое надо было затратить на приобретение их. В развитом обществе в заработную плату рабочего обыкновенно включается надбавка этого рода за добавочную тяжесть и большее искусство работника; вероятно, нечто в этом роде имело место и в более ранних периодах развития общества.

При таком положении вещей весь продукт труда принадлежит работнику, и количество труда, обыкновенно затрачиваемого на приобретение или производство какого-нибудь товара, представляет собою единственное условие, определяющее количество труда, которое может быть куплено, приобретено в распоряжение или обменено на него.»

Последователем А. Смита в развитии трудовой теории стоимости является Давид Рикардо. Справка из Википедии:

«Давид Рикардо (англ. David Ricardo, 18 апреля 1772, Лондон — 11 сентября 1823, Гатком-Парк, Глостершир) — английский экономист, классик политической экономии, последователь и одновременно оппонент Адама Смита, выявил закономерную в условиях свободной конкуренции тенденцию нормы прибыли к понижению, разработал законченную теорию о формах земельной ренты. Развил идеи Адама Смита о том, что стоимость товаров определяется количеством труда, необходимого для их производства, и разработал теорию распределения, объясняющую, как эта стоимость распределяется между различными классами общества.»

Д. Рикардо дополнил трудовую теорию стоимости, доказав, что труд вместе с хлебом не являются неизменяемым мерилом стоимости, как утверждал А. Смит, ввёл понятие прошлого труда, который затрачивается на изготовление средств производства, рассмотрел влияние машин на материальное положение различных общественных классов, определил зависимость цены банковских билетов от цены слитков и много другое. Вот, что он писал о потребительной и меновой ценности товаров в своей работе «Начала политической экономии и налогового обложения»:

«Вода и воздух чрезвычайно полезны, они даже необходимы для существования, и, не смотря на то, при обыкновенных обстоятельствах за них ничего нельзя получить в обмен. Напротив того, золото, имея незначительную ценность потребления, в сравнении с воздухом и водою, обменивается за большое количество других предметов.

Итак, полезность не есть мерило меновой ценности, хотя последняя без нее не мыслима. Если предмет вовсе не имеет потребительной ценности, иными словами, если мы не можем извлечь из него для себя ни удовольствия, ни пользы, в таком случае у него не будет и меновой ценности, несмотря на его редкость и на количество труда, необходимое на его производство.

Предметы, обладающие полезностью, заимствуют свою меновую ценность из двух источников: редкости и количества труда, необходимого на их добывание.

Существуют некоторые предметы, ценность которых определяется исключительно их редкостью. Никакой труд не в состоянии увеличить количество таких предметов, и поэтому ценность их не может быть понижена вследствие увеличения снабжения. Некоторые редкие картины и статуи, редкие книги и монеты, вина особенного качества, добываемые из винограда, растущего на специфической почве, пространство которой весьма ограничено, принадлежат к этой категории. Ценность их нимало не зависит от труда, необходимого на их первоначальное производство, и колеблется, смотря по изменению богатства и наклонностей лиц, желающих обладать ими.

Но эти предметы составляют лишь весьма незначительную часть той массы вещей, которая ежедневно променивается на рынке. Несравненно большая часть тех предметов, которыми желают обладать люди, доставляется трудом, и может быть увеличиваема не только в одной стране, но и во многих до такого предела, который почти безграничен, если мы расположены расходовать труд, необходимый на добывание их.

Говоря далее о товарах, их меновой ценности и законах, управляющих относительными их ценами, мы имеем в виду исключительно товары такого рода, количество которых может возрастать вследствие приложения человеческого труда и производство которых находится под влиянием свободного соперничества.

На первых ступенях общественной жизни меновая ценность таких предметов или правило, установляющее количество одного предмета, которое должно давать в обмен за другой, зависит почти исключительно от сравнительного количества труда, употребленного на производство каждого из них.»

Но ни А. Смит, ни Д. Рикардо, ни тем более У. Петти не смогли определить источник прибыли, при том, что они вывели три вида доходов – ренту землевладельца, прибыль капиталиста и заработную (задельную по Рикардо) плату рабочего, они так и не смогли выяснить откуда именно берётся прибыль капиталиста. Это удалось сделать только К. Марксу, который обосновал и ввёл в классическую политическую экономию понятие прибавочной стоимости, которая и является источником прибыли капиталиста, из которой возникает и рента землевладельца, и вознаграждение купца, и ссудный процент, за исключением только заработной платы рабочего, частью которой, собственно и является прибавочная стоимость.

Следовательно, трудовая теория стоимости была сформулирована и развита буржуазными экономистами, а Маркс только избавил её от тех противоречий, с которыми не смогли справиться его предшественники.

© Заяц Стас / Клуб НТТМ / 15 ‎апреля ‎2021 ‎г., ‏‎17:35:16 / Допускается использование данной статьи без согласия автора и без выплаты авторского вознаграждения, но с обязательным указанием имени автора

Сегодня человеческая цивилизация переживает очень серьёзный исторический перелом в общественных отношениях, т.к. впервые за несколько тысяч лет люди создали условия, когда для того, чтобы жить полноценной жизнью нет необходимости эксплуатировать чужой труд, как это делали классы сначала жрецов, затем аристократии и, наконец, буржуазии. Сегодня разработаны технологии, которые позволят создать такие условия общественных отношений, при которых людям не будет необходимости «добывать хлеб свой в поте лица своего». Чтобы было понятно, о чём идёт речь, необходимо вспомнить слова К. Маркса, написанные им в первом томе «Капитала»: «Машина, которая не служит в процессе труда, бесполезна».

Уже в этой фразе заложено утверждение Маркса о том, что именно экономические отношения являются базисом любых общественных отношений, но это утверждение требует некоторого уточнения. Во втором и третьем томах «Капитала» Маркс обосновал, что именно производственный или промышленный капитал является первообразным, тогда как торговый и финансовый капиталы являются производными от промышленного, т.к. прибавочный продукт создаётся только промышленным капиталом, после чего промышленник делится частью своей прибавочной стоимости с торговцем и с банкиром, которые никакой прибавочной стоимости не создают, а отбирают часть прибавочной стоимости, созданной рабочими в производстве.

Исходя из этого можно дополнить утверждение Маркса, что не просто экономические отношения в широком смысле являются базисом любых общественных отношений, а именно производственные экономические отношения являются таким базисом, т.к. торговые и финансовые экономические отношения уже являются надстройкой над базовыми производственными экономическими отношениями. Тут необходимо отметить, что только наличие у нации собственного производственного базиса в виде национального, как сельскохозяйственного при рабовладении или феодализме, так и промышленного производства при капитализме делает такую нацию действительно суверенной и независимой от других наций, а все нации, не обладающие таким производственным базисом, автоматически становятся зависимыми от наций, обладающих производственным базисом, как прямо, становясь их колониями, так и косвенно, становясь сырьевым придатком таких наций.

В современном мире создаётся огромное количество «машин, которые не служат в процессе труда», а служат капиталисту для извлечения фиктивной «прибыли» – в этом и есть суть устаревших капиталистических производственных отношений, когда во главе угла стоит извлечение прибыли, а не повышение производительности труда или эффективности производства. В 30-х годах ХХ века СССР продемонстрировал, что коммунистический способ производства настолько эффективен, что позволит сократить рабочий день с 8-ми до 6-ти часов, а в перспективе и ещё меньше. Это значит, что новые прогрессивные производительные силы в форме автоматов и роботов при новых коммунистических производственных отношениях позволят сократить рабочий день до минимума, то есть до нуля.

Другими словами, более прогрессивная коммунистическая промышленность сможет обходиться вообще без участия живого труда рабочих, а исходя из трудовой теории стоимости, которая была сформулирована А. Смитом, развита Д. Рикардо и окончательно избавлена от противоречий К. Марксом, после того, как он открыл и ввёл в трудовую теорию стоимости понятие прибавочной стоимости, деньги – это эквивалент вложенного в производство продукта живого труда рабочих. Соответственно, если рабочий день вследствие автоматизации и роботизации производственных процессов будет сокращён до нуля, значит произведённый продукт вообще не будет содержать никакого живого труда или, проще говоря, перестанет обладать денежной стоимостью, т.к. денежная стоимость – это эквивалент содержащегося в продукте живого труда.

То есть, коммунистический способ производства позволит создать такие общественные производственные отношений, при которых необходимость в деньгах отпадёт, о чём и писали в своих работах и Маркс, и Энгельс, и Ленин, и Сталин. Нынешний перманентный глобальный экономический кризис только подтверждает, что капиталистические производственные отношения, основанные на торговом и финансовом капитале, безвозвратно устарели, что современные автоматизированные и роботизированные производительные силы требуют перехода к новым, более прогрессивным коммунистическим производственных отношениям, в которых не будет места торговому и финансовому капиталу.

Народные массы будут заняты не «добыванием хлеба в поте лица своего», а будут заняты научной, творческой, спортивной и другой созидательной деятельностью, вплоть до того, что главным приоритетом коммунистических общественных отношений станет покорение сначала Солнечной системы, а затем и дальнего космоса, что абсолютно невозможно при устаревших капиталистических общественных отношениях, как показала практики второй половины ХХ – начала XXI века, когда все космические проекты даже в Советском Союзе, который, после смерти Сталина и прихода к власти Хрущёва, взял курс на капитализацию народного хозяйства, стали сворачиваться и ограничились только деятельностью в околоземном космическом пространстве.

Безусловно, при коммунистических общественных отношениях тоже возникнут свои противоречия – таковы законы материалистической диалектики, но эти противоречия возникнут уже в условиях, когда человечество покорит, как минимум ближний космос и сегодня практически невозможно и даже глупо рассуждать о таких противоречиях. На данный же момент можно констатировать, что условия для революционного перехода человечества на новый коммунистический уровень общественных отношений созрели в связи с тем, что верхи не могут отказаться от устаревших капиталистических производственных отношений, т.к. тогда они перестанут быть верхами, а низы не хотят жить при нынешних производственных отношениях, т.к. такие отношения делают жизнь низов всё более невыносимой, что заставляет низы требовать перехода к более прогрессивным общественным отношениям, когда нынешние прогрессивные производительные силы будут соответствовать новым более прогрессивным производственным отношениям!

© Заяц Стас / Клуб НТТМ / 1 ‎августа ‎2020 ‎г., ‏‎13:28:40 / Допускается использование данной статьи без согласия автора и без выплаты авторского вознаграждения, но с обязательным указанием имени автора

Дорогие наши рыночники: 

Во-первых, никакой невидимой руки рынка не существует с начала ХХ века – после создания ФРС все цены на все товары регулируются такими международными организациями, как МВФ, Всемирная Торговая Организация, ОПЭК и пр., что является следствием перехода международных экономических отношений к монополистическому капитализму или империализму, о котором писал В.И. Ленин ещё в 1916 г.

Во-вторых, даже когда свободные рыночные отношения ещё существовали, то есть, до начала ХХ века, спрос и предложение, как основные факторы свободных рыночных отношений, никогда не устанавливали цены на товары, а только корректировали их в сторону повышения или понижения, т.к. устанавливали цены на товары их производители (но вы – торгаши уже забыли, что товар перед тем, как купить и продать, сначала нужно произвести), которые определяли их из суммы издержек на производство этих товаров, а эти издержки определялись из затрат на труд рабочих, на закупку сырья и на средства труда, которые тоже содержат в себе затраты на труд рабочих, изготовивших это сырьё и средства труда.

Именно поэтому, некоторые производители вынуждены работать в убыток, если спрос на их товары падает и именно поэтому только трудовая теория стоимости, сформулированная Адамом Смитом, Давидом Рикардо и пр. (задолго до Маркса, который просто развил её и довёл до ума), а не невидимая рука рынка определяет цену товара даже сегодня в условиях империализма!

© Заяц Стас (Клуб НТТМ) / 25 ‎июня ‎2020 ‎г., ‏‎20:33:05 / Допускается использование данной статьи без согласия автора и без выплаты авторского вознаграждения, но с обязательным указанием имени автора

Для начала необходимо обозначить, что и критика политической экономии, и трудовая теория стоимости, и теория прибавочной стоимости, и материалистическая диалектика, и исторический материализм, как теории, созданные или переработанные совместным трудом К. Маркса и Ф. Энгельса, являются достаточно объективными и научно обоснованными теориями, которые полностью отражают и описывают окружающую нас реальную действительность постоянного движения в развитии, как природы, так и общественных отношений. Но именно политическая составляющая марксистской теории, которая выразилась в теории классовой борьбы, при тщательном анализе, демонстрирует своё противоречие самой сути исторического материализма.

Начнём с того, что исторический материализм описывает и обосновывает смену общественных формаций, обусловленную сменой экономического базиса или способа материального производства. В качестве примера берётся переход от феодализма к капитализму, который происходил при жизни основоположников марксизма и является для них наиболее наглядным. При этом, теория классовой борьбы утверждает, что в каждой общественной формации формируются различные классы, основой антагонизма между которыми становится то, что один из этих классов эксплуатирует другой. Вот, что пишут об этом классики марксизма в «Манифесте Коммунистической партии»:

«I. Буржуа и пролетарии

История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов.

Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов.»

То есть, сутью классовой борьбы является эксплуататорский антагонизм между классом эксплуататоров и классом эксплуатируемых. Но…

При феодализме главным эксплуататором выступает класс феодалов, которые эксплуатируют класс крестьян, тогда как переход от феодализма к капитализму происходит при жёстком противостоянии между феодалами и буржуа – бывшими мастерами-ремесленниками, которых между собой не связывают никакие эксплуататорские отношения, а идёт простая борьба за власть, за возможность эксплуатации, но уже на новом уровне развития общественных отношений – не феодальных аграрных отношений с эксплуатацией крестьянства, а буржуазных индустриальных отношений с эксплуатацией пролетариата. Другими словами, зарождение новой общественной формации происходит при перерождении старого класса-эксплуататора в лице феодала в новый класс-эксплуататор в лице буржуазии, как и старого угнетаемого класса крестьян в новый угнетаемый класс пролетариата – бывшего подмастерья.

То есть эксплуатация, как причина классового антагонизма никак не влияет на смену общественных формаций, более того, она сохраняется и после перехода от феодализма к капитализму и принимает ещё более жестокую форму антагонизма между новыми классами эксплуататоров и эксплуатируемых, соответственно капиталистов и пролетариев. Но теория классовой борьбы утверждает, что именно антагонизм между классом капиталистов и классом пролетариев приведёт к мировой пролетарской революции подобно локальным национальным буржуазным революциям. При этом исторический материализм вообще не описывает причины перехода от рабовладения к феодализму, а просто констатирует его как таковой.

С точки зрения буржуазной либеральной идеологии переход от рабовладения к феодализму должен был произойти в следствие революционных восстаний плебеев против патрициев в борьбе за власть и такие попытки действительно имели место в Древнем Риме, после чего была введена должность народных трибунов.

«НАРОДНЫЕ ТРИБУНЫ (лат. tribuni plebis, букв. – трибуны плебса), в Древнем Риме должностные лица, ежегодно избиравшиеся (с 494 до н. э.) из плебеев на собраниях по трибам. Сначала избирались два народных трибуна, а с 457 до н. э. – 10. Должность народных трибунов была введена для защиты плебеев от произвола патрицианских магистратов. По окончании борьбы патрициев и плебеев (с 3 в. до н. э.) народные трибуны рассматриваются как защитники прав и интересов всех рядовых граждан и сами становятся ординарными магистратами.»

При этом между патрициями и плебеями не было эксплуататорского антагонизма, то есть патриции не эксплуатировали плебеев, т.к. патриции были родовой аристократией, то есть землевладельцами и рабовладельцами, а плебеи были свободными гражданами, преимущественно ремесленниками и торговцами, лишёнными всех политических прав, что и стало причиной противостояния между плебеями и патрициями.

С точки же зрения теории классовой борьбы переход от рабовладения к феодализму должен был произойти под влиянием эксплуататорского антагонизма между рабовладельцами, т.е. патрициями и рабами, которые должны были путём революции добиться свободы и прийти к власти (и такие попытки имели место быть, наиболее известной из которых было восстание рабов и гладиаторов под предводительством Спартака). После чего должен был произойти переход от устаревшей рабовладельческой формации к более прогрессивной феодальной.

На самом же деле не произошло ни того, ни другого – ни плебеи, ни рабы не стали той силой, которая произвела революционный переворот в общественных экономических отношениях путём перехода от рабовладения к феодализму. Началом феодализма необходимо считать возникновение Римско-католической церкви, когда после долгих преследований и конфликтов с языческими жрецами Римской империи, христианство было узаконено в 313 г. н.э. римским императором Константином, а в 380 г. н.э. христианство стало государственной религией Римской империи.

После падения Западной Римской империи в 476 г. н.э. влияние Католической церкви начинает распространяться на территорию Европы, а Папа Римский фактически заместил собой римского императора, Папа Стефан III даже короновал короля франков Пипина Короткого, но окончательное могущество Римско-католической церкви установилось при Карле Великом, который в 800 г. получил из рук Папы Льва III императорскую корону. Другими словами, возникновение новых феодальных государств Западной Европы происходило под чутким руководством и влиянием Католической церкви, а не классовой борьбы антагонирующих общественных классов. Необходимо отметить, что подобные процессы происходили и на Ближнем Востоке под влиянием ислама, который сформировал восточные феодальные государства.

Если сравнивать Античную историю и Средневековье, то можно провести такую аналогию: римские патриции аналогичны средневековым феодалам, плебеи – ремесленникам и торговцам, а рабы – крестьянам. Можно сказать, что средневековый феодализм – это новый качественный уровень античного рабовладения в рамках общего аграрного способа производства или, что рабовладение и феодализм – это два этапа одной Аграрной эпохи, на смену которой, благодаря новому классу буржуазии, через буржуазные революции, произошёл переход к новой Промышленной или Индустриальной эпохе, первым этапом которой стал капитализм с метрополией в Соединённых Штатах Америки, подобно тому, как первым этапом Аграрной эпохи было рабовладение с метрополией в Древнем Риме.

Аналогично тому, как переход от рабовладения к феодализму произошёл после падения Римской империи и укрепления влияния Римско-католической церкви, что вывело Аграрную эпоху на новый качественный уровень, так и сегодня мы являемся свидетелями краха могущества Соединённых Штатов Америки, что является сигналом о завершении этапа капитализма и перехода на новый качественный уровень Индустриальной эпохи, но классовая борьба с эксплуатационным антагонизмом не имеют к этому никакого отношения. Поэтому можно констатировать, что проповедуемая теорией классовой борьбы мировая пролетарская революция не может стать и действительно не стала причиной перехода к новой общественной формации.

Аналогично тому, как возникновение христианства, как новой концепции мироустройства, в конечном счёте привело к возникновению новой научно-религиозной доктрины, взятой на вооружение Католической церковью, что и привело к возникновению новых феодальных государств в Западной Европе, так и сегодня, переход на новый уровень Индустриальной эпохи, который классиками марксизма был назван коммунизмом, произойдёт после создания новой международной научной организации, которая возьмёт себе на вооружение научную концепцию марксизма, что, в конечном счёте и приведёт к возникновению в мире новых коммунистических государств под эгидой этой новой международной научной организации.

© Заяц Стас / Клуб НТТМ / 1 ‎апреля ‎2020 ‎г., ‏‎12:51:03 / Допускается использование данной статьи без согласия автора и без выплаты авторского вознаграждения, но с обязательным указанием имени автора

1. Сущность и стоимость полезных ископаемых и других природных ресурсов

Почему все природные ресурсы на Земле ничего не стоят? К природным ресурсам относятся необходимые для производства и потребления ресурсы, созданные природой в естественных условиях без участия человека.

Нефть, земля, золото, воздух и многое другое в своём первозданном виде ничего не стоят.

К природным ресурсам можно также отнести диких животных, рыб, птиц, морских животных и др., которые, обитая в естественных условиях тоже ничего не стоят.

2. Скрытая единица измерения стоимости всех товаров, искусственно замещённая эквивалентной стоимостью, то есть деньгами

Только общественно полезный человеческий труд наделяет все природные ресурсы стоимостью, которая возникает в процессе добычи этих природных ресурсов за счёт труда, необходимого для добычи этих природных ресурсов. Этот труд измеряется в единицах времени (часах), на протяжении которого он затрачивается для добычи природных ресурсов.

Если стоимость всех базовых ресурсов, необходимых для любого производства уже измеряется временем, затраченным на их добычу, то почему эта же стоимость должна измеряться какими-то деньгами, которые к тому же, тоже являются продуктами труда, то есть товарами, что, в свою очередь, делает их стоимость неустойчивой и зависящей от множества факторов?

3. Парадокс стоимости

Парадокс стоимости состоит в том, что изначально мерилом стоимости установили труд, затраченный на производство того или иного товара, который измеряется временем, после чего ввели эквивалентную стоимость (универсальный товар — деньги), которыми впоследствии стали измерять и сам труд, который уже являлся мерилом стоимости.

© Заяц Стас / 21 октября 2016 г., 12:10:32 / Допускается использование данной статьи без согласия автора и без выплаты авторского вознаграждения, но с обязательным указанием имени автора